Сергей Нальянч. Кольцов и Есенин
14/Х 1809 - А. В. Кольцов - 14/Х 1934 "Русская культура - оранжерейный цветок". - Красота, как связующее звено. - Понятен ли народу русский литературный язык? - Общность жизни и творчества Кольцова и Есенина. - Мережковский и Белинский о Кольцове. - Любовь к родной природе у Кольцова и Есенина. - Простота Кольцова и изысканность Есенина. - Поэты из народа - залог единства народа и культуры. 1. Существует весьма распространенное мнение о русской культуре, как о прекрасном тепличном цветке, взрощенном в оранжерее дворянскаго гнезда. Сторонники этого мнения, соглашаясь с тем, что наша культура становится достоянием всего человечества, благодаря своей необычайной высоте, исключительному богатству и общечеловечности идеалов, все же утверждают, что эти духовные ценности были в продолжении веков и до сих пор являются достоянием лишь тонкаго образованнаго слоя русскаго народа. Самому же стопятидесятимиллионному народу русская культура чужда и непонятна, т. к. она слишком далеко отошла от народной жизни и давно порвала органическую связь с нею. Однако, такой взгляд ошибочен уже потому, что наша культура, наши литература и искусство всегда служили высшим идеалам истины, добра и красоты, а эти идеалы не разделяют, а сближают образованный класс с народом. Красота, по мнению Мережковскаго, приближает нас к народу: "Народ, который больше страдает, чем за него страдают, не стыдится своей красоты, а любит ее, как жизнь, как свою свободу, как силу, как хлеб насущный. И, как все великое, живое, красота не отдаляет нас от народа, а приближает к нему". Потому ошибается герой одного из прекрасных рассказов Куприна ("Попрыгунья-Стрекоза"), который приходит к тому выводу, что образованных русских людей и русскую культуру ничто не сближает с народом, что русское богоискательство кажется народу пустой блажью, русская музыка - простым шумом, русская живопись - ненужною мазнею, а русский язык - чужим языком. Если бы, действительно, русская культура была органически чужда своему народу, представляла бы собою тепличное растение, если бы язык нашей литературы, нашей поэзии значительно бы отличался от живого народнаго языка, тогда бы народ не дал нам двух замечательных поэтов - Кольцова и Есенина. 2. И Кольцов, и Есенин имеют много общаго как в жизни, так и в творчестве. Оба поэта вышли из простонародья и до конца своих дней не получили никакого образования, оставаясь малограмотными людьми. Кольцов жил в золотой век русской поэзии, в эпоху Пушкина, Тютчева и Лермонтова, Есенин - в "серебряный" век возрождения русской поэзии, в эпоху Блока и Гумилева. Кольцов, при всей своей гениальности, не стал бы большим поэтом, если бы он не побывал в Москве и Петербурге, не познакомился с Пушкиным, Жуковским и Белинским. Есенин также, при всей своей гениальности, вряд ли занял бы почетнейшее место в Пантеоне нашей поэзии, если бы ему не удалось попасть в русския столицы и там сблизиться с лучшими представителями литературы, познакомиться с Блоком, подружиться с Городецким, войти в общество Мережковскаго и Гиппиус. Кольцов был обласкан и пригрет в литературной среде пушкинской эпохи, к Есенину отнеслись с неменьшим вниманием в Петербурге Блока и Гумилева. Оба поэта начали рано творить и безвременно оборвали свое творчество, покинув наш мир в расцвете сил и таланта: Кольцов - на тридцать третьем году жизни, а Есенин - на тридцатом. И Кольцов, и Есенин своими исключительными дарованиями, своею гениальностью преодолели все неблагоприятные для их творчества условия, все препятствия, отсутствие образования и воспитания, частую отчужденность от культурной среды. Они обогатили русскую культуру замечательной лирикой, русский язык - притоком свежей струи живой, образной, колоритной речи, а свой народ, из среды которого они вышли, поэзией, близкой и доступной народу, тем самым с гениальной легкостью перекинув мосты над широкой рекой русского бытия, отделявшей культурные слои от народа. Но, конечно, и в жизни, и в творчестве обоих поэтов было много различий. Кольцов вышел из среды воронежскаго мещанства и, помогая отцу в прасольском деле, получил возможность подойти близко к народу, подглядеть его заветнейшие идеалы, думы и мечты. Кольцов стал певцом сельскаго труда, хотя и был горожанином. "Как рождается хлеб - вот, в сущности, реальное содержание лучших и самых поэтических песен Кольцова" - говорит Мережковский. - "Но замечательно, что в заботах о насущном хлебе, об урожае, о полных закромах, у этого практическаго человека, настоящего прасола, изучавшаго жизнь - точка зрения вовсе не утилитарная, экономическая, как у многих писателей, а самая возвышенная, идеальная, мистическая". Между тем, Есенин - крестьянин деревни Константиновке Рязанскаго уезда, почти не касается в своей лирике этой стороны народной жизни - сельскаго труда. Кольцов дает в песнях и стихах летопись крестьянских работ, рисует образы пахарей, косарей, жниц, у которых практическия заботы переплетены с любовными думами, с томлениями и тоской, с постоянной мыслью о Боге. Лиричность Кольцова - об'ективна: любят, страдают, тоскуют, восторгаются представители многомиллионных масс, а сам поэт остается как-бы в стороне. Между тем, Есенин глубоко суб'ективен и эгоцентричен: его интересует и родной быт с золотой бревенчатой избой, на крыльцо которой багрянная мятель намела листву, и звенящая лебяжьей шеей рожь, и синь, сосущая глаза, и половодье чувств в человеческой душе - только постольку, поскольку все это художественно преображается в духовном мире поэта. Если Кольцов-горожанин облекал свою лирику в форму народных песен и в своем творчестве был мещанином в крестьянстве, правда, в лучшем смысле этого слова, стремясь к божественной красоте и несложности народной песни, то Есенин нисколько не заботился о том, чтобы быть в стихах "народным". Напротив, в его стихах - в форме, образах, ритме мы видим какую-то утонченность, изысканность, стремление к изяществу и некоторой вычурности. Двадцатилетний крестьянин Есенин, еще не видавший ни Москвы, ни Петербурга, не встречавшийся с образованными людьми, пишет: Нежная, красивая, была И, как снег, лучиста и светла. Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта, Все-ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи, К светлой тайне приложил уста. 3. До Кольцова было много попыток заговорить языком народнаго творчества - в эпоху Богдановича, Мерзлякова и Дмитриева, повторялись эти попытки и в период поэтов модернистов. Но стихи этих поэтов получались "псевдонародными", ходульными, искусственными, сусальными. Лишь у Кольцова и Есенина стих звучит истинной народной речью - полнокровной, живой и простой. Поскольку прелесть есенинской лирики составляют образность и изящество, постольку лирика Кольцова пленяет своею задушевностью и простотой. Кольцов, по свидетельству Белинского, избегал фраз и красивых слов. "Не для фразы, не для красиваго словца, - говорит Белинский, - не воображением, не мечтою, а душою, сердцем, кровью поэт любит русскую природу и все хорошее и прекрасное, что, как зародыш, как возможность, живет в натуре русскаго селянина. Он носил в себе все элементы русскаго духа, любил крестьянский быт, не украшая и не поэтизируя его, и поэзию этого быта он нашел в этом самом быте, а не в риторике, в пиитике. И потому в его песни вошли и лапти, и рваные кафтаны, и всклокоченныя бороды, и старые онучи - и вся эта грязь превратилась у него в чистое золото поэзии". Русская природа была лучшей учительницей и вдохновительницей обоих поэтов. Лирика Кольцова и Есенина блестящим образом опровергает ходячее мнение, будто природу любят только дачники, а народ смотрит на нее, только как на предмет эксплоатации. Кольцовский пахарь, кольцовский косарь работают до кроваваго поэта - и то же время наслаждаются тем, что "красавица-зорька в небе загорелась", что колос "станет спеть, рядиться в золотыя ткани", что привольная степь широко пораскинулась к морю Черному понадвинулась, что она весною "цветами вся разубрана, вся птичками летучими, певучими полным полна". Есенин любит землю, "шестую часть земли с названьем кратким "Русь"", свои Рязанские раздолья, наконец, свою деревню - "до радости и боли". О родине он говорит: "Если кликнет рать святая: "Кинь ты Русь, живи в раю?" - я скажу - не надо рая, дайте родину мою". Родина для него это "край любимый", "край задумчивый и нежный", "страна березоваго ситца", "голубая Русь". Поэт восторженно восклицает: "О, Русь, малиновое поле и синь, упавшая в реку! Люблю до радости и боли твою озерную тоску!" "Тот кто видел хоть однажды эту ширь и эту гладь, тот почти березке каждой ножку рад поцеловать!" На родине поэт "рад и счастлив душу вынуть", там он любит все, "что душу облекает в плоть": голубеющий над церковными главами небесный песок, хаты - в ризах образа, степи, звенящие молитвословным ковылем, белых яблонь дым, скирды солнца в водах лонных, золотистыя косы и холщовый сарафан березки. Есенин - поэт неожиданно-ярких, оригинальных образов. Образность кольцовскаго языка менее заметная, но более тонкая. "Зернышку сготовим колыбель святую", "колос станет спеть, рядиться в золотыя ткани", "густолиственный твой зеленый шлем буйный вихрь сорвал и развеял в прах", "без талана - где таланится, молодым кудрям счастливится?" "Грудь белая волнуется - что реченька глубокая песку со дна не выкинет". "Видит солнышко - жатва кончена, холодней оно пошло к осени, но жарка свечам поселянина пред иконою Божьей Матери". 4. Богатство и свежесть языка, лиричность и задушевность, музыкальная звучность стиха, разнообразие тем, огромная, стихийная любовь к земле, к природе, ко всему родному и прекрасному, тонкая художественность поэтической речи, лишенной перепевов, общих мест и банальностей - все это присуще как лирике Кольцова, так и поэзии Есенина. Оба поэта - замечательные явления в нашей литературе. Но если Кольцов за сто лет вошел в русскую литературу, как классик, если на его стихах учится новое поколение русских, если вся его лирика переложена на музыку и переведена на множество языков, то Есенин еще ждет признания и внимания со стороны всех, любящих истинную поэзию. К сожалению, Есенина до сих пор мало знают, о нем нет литературы, книги его здесь за рубежом, трудно достать. Между тем, гениальный рязанский самородок принадлежит к числу лучших русских поэтов. Кольцов и Есенин являются прекрасным доказательством того, что между русским крестьянством и русск. культурой нет рокового разрыва, что наша литература - близка, понятна и доступна народу, что для слияния образованного класса с народом необходимо не созидание какой-то новой культуры, а приобщение народа к единой, великой, созданной веками, русской культуре, неот'емлемым достоянием которой являются и прасол из Воронежа, и крестьянин из рязанского села. С. Нальянч. Кольцо
